An Illustration by Rembrandt

Сейчас эту картину Рембрандта принято называть "Аман узнаёт свою судьбу", отождествляя тем самым героя на первом плане с главным врагом еврейского народа Аманом, которого царь Артаксеркс велел казнить за его интриги (см. книгу Есфирь). Немного странно, правда, что он изображён со столь возвышенным лицом.

Но, как правильно отмечено здесь, существует и другая трактовка, согласно которой на первом плане мы видим доблестного воина Урию Хеттеянина, которого царь Давид отправляет на смерть, ибо возлюбил его жену. Эта версия, хотя и несколько противоречит ветхозаветной истории (согласно которой Давид велел отправить Урию в самое сильное сражение не в личном разговоре с ним, а письмом к Иоаву, одному из племянников Давида и его военачальнику), хорошо объясняет то, что мы видим на картине.

На лице Урии - преданность своему господину и покорность судьбе. Лицо Давида безвольно и рассеянно, он не владеет собой; потому же мы не видим мы его рук. Старик слева всё понимает и преисполнен скорбью.

Эта картина мне вспомнилась на последних строчках песни Высоцкого "Про любовь в средние века".

Rest onto Flight into Egypt

А может этот сфинкс стоял тысячи лет только для того, чтобы на его руках уснула Дева Мария по дороге в Египет? Почти как Cвятой Симеон, только чуть подольше.

Minerva

Кажется, я скоро захочу купить хороший фотоаппарат. Едва я подошёл к этой картине, как сразу увидел на ней второе лицо - самого Рембрандта, каким он изображал себя на ранних автопортретах. На следующий день мне показалось, что я нашёл ещё одно. Вот только качества найденных в интернете изображений недостаточно, чтобы увидеть его на них.

Epic Romanticism

Википедия называет Джона Мартина представителем английского романтизма. Но для меня он пока что остаётся автором полотен, которые иначе, как эпическими не назвать.

Portrait of a Man with a Ruff

Предел фотографизма достигнут.

Don't use the flash, they say

The happiest statue from the catholic cathedral ever

Philip IV of Spain

Филипп IV, король Испании, интересует нас в первую очередь как монарх, чьим придворным живописцем был Веласкес. Об этом хорошо рассказывает Паола Волкова:

Благодаря выразительной нижней челюсти, узнать этого колоритного персонажа нетрудно в любом возрасте.

А Петербуржцам Филипп IV знаком по портрету Рубенса:

National Gallery Kids

В хорошем музее никогда не бывает одиноко. Наоборот, здорово бывает зависнуть перед картиной минут на 20. Я не обязательно стараюсь сразу вникать в мелкие детали. Иногда просто концентрируюсь на том, что привлекло внимание. В Сикстинской капелле надолго завис у "Афинской школы" Рафаэля. В Вашингтоне тоже есть у чего "повисеть", особенно когда напротив картины стоит диванчик. Этот семейный портрет Рубенса я уже разглядывал:

От лиц девочек просто не оторваться, в них есть вообще всё. Оживающий наверху столб, птица на стуле, небо на горизонте - всплывают, но не приковывают внимания.

А вот потрясающие дети кисти Ван Дейка.

 

С одной стороны, совсем даже и не дети. И не думаю, что дело в том, что в его время к детям относились, как ко взрослым. Мне хочется думать, что художник просто вкладывал в изображение всё, что у него было на душе. Но с другой стороны, ничто из того, не присущего обычным детям, что он добавляет, их не портит. Как будто ребёнок сумел повзрослеть, сохранив тело и чистоту души.

Христос в пустыне

В Москве всегда стараюсь зайти в Третьяковку. Помимо портретов со стены кабинеты литературы, там есть на что посмотреть.

Слишком много человеческого, но всё равно сильно.

Mercurius gelast Calypso om Odysseus te laten vertrekken

Оригинал.

Oude lezende vrouw

Если о деталях, то не могу поверить, что кисть писал Рембрандт. А если по делу, то хочется поговорить о лице. Мне кажется, такое оно у человека, которого отпустили все мирские страсти, но который не потерял интерес к жизни. Старость, которая не тяготит. Одиночество, которое есть на что употребить.

...а может, бабушка рецепт ищет :)

William II, Prince of Orange, and his Wife, Mary, Princess Royal and Princess of Orange

Эволюцию этой пары для нас запечатлели Ван Дейк...

...и Хонтхорст:

У последнего они какими-то лилипутами вышли, правда.

The Sick Woman

В голландских музях картины часто сопровождаются очень хорошими аннотациями. Например, из описания этой картины Яна Стена, выставленной в Rijksmuseum, мы узнаём, что на ней изображён не просто лекарь, а настоящий шарлатан: нить из одежды больной тлеет на углях, чтобы по запаху «доктор» попытался поставить диагноз.

А вот и другая его картина с тем же сюжетом. Находится в Эрмитаже, в зале малых голландцев.

Still Life with a Turkey Pie

Этот натюрморт Виллема Класа Хеды отличается тщательнейшей (даже по сравнению с аналогичными полотнами) прорисовкой деталей. Особенно здорово разглядывать источник света – окно, которое мы замечаем в многочисленных отражениях.

Будете в Rijksmuseum, непременно поразглядывайте.

Young Woman Warming Hands

Что будет, если закараваджить Вермеера?

Правильно, получится Эвердинген. Только не пейзажист Алларт, а его брат Цезарь.

The Acrobat's Family, The Injured Child

Глянув на разглагольствования в предыдущем посте, мой сосед решил приобщить меня кое к чему по-настоящему прекрасному. А иначе про эти две картины Гюстава Доре и не сказать.

Они как будто показывают одно и то же, но в разных измерениях. В земном и небесном, что ли.

Как трогательны грустное лицо левой собачки и лапка правой, как растерянно глядит сова... А уставший акробат, кажется, уже не в первый раз видит такое и словно говорит «да, такова наша доля».

Но лишь на второй, инфернальной версии картины нам открывается подлинная глубина отчаяния. Здесь уже нет ни животных, ни зрителей, ни карт на полу.
А что на ней есть, описать не получается. Не уверен даже, что и увидеть-то всё получится.

Jan Valckenburgh and his wife, Dina Lems

XVII век был золотым времечком для Голландии. Их Ост-Индская компания была лидером мировой торговли, а в самой стране наступил расцвет ремёсел и искусств. Отметились голландцы и в западном полушарии. Отхватив в Америке часть территорий, принадлежавших ослабевшей Португалии, они основали ещё и Вест-Индскую кампанию. Просуществовала она всего полвека, но след в истории оставила. Как можно догадаться из названия, именно ей обязан существованием Новый Амстердам (в простонародии известный также как Нью-Йорк). Последним генерал-губернатором голландских владений в Америке был Питер Стёйвесант, чьим именем названа одна из лучших школ Америки.

Но взглянуть Вам предлагается не на него, а на другого представителя Вест-Индской компании. А именно, на генерал-губернатора Голландской Гвинеи Яна Валькенбурга.
А заодно и на супругу, поскольку портрет парный.

На портрете наличествуют все подобающие атрибуты: фаллический символ – жезл; арапчик с медалью, на фоне которого можно выгодно выделиться; пейзаж с крепостью на горизонте.

Мне кажется, от этой или подобных картин затащился, пока был в Голландии, наш государь Пётр Великий. Ведь сразу же вспоминаются.

The Merry Fiddler

"Весёлый скрипач" Хонтхорста сразу же навёл на мысли об автопортрете Рембрандта в образе... (попробуйте угадать).

...блудного сына! Именно так. Рембрандт запечатлел момент не только его возвращения, но также и наивысшего разгула: с вином и женщиной в руках. И если на "Возвращении" мы можем только догадываться, что в образе сына (а, может, и не только) он изобразил себя, то здесь сомнений нет: здесь он и Саския. Лица их великолепны, а вот голова Саскии к телу приделана так себе. Уж не поручал ли он это дело ученикам?.. Ещё бóльшие сомнения нас терзают касательно Саскии-Флоры с лёгким синдромом Дауна, которого в реальности (судя по предыдущей картине) у неё скорее всё-таки не было.

Passion of the Christ

У Геррита Хонтхорста мы обнаруживаем сразу несколько картин на сюжеты страстей Христовых. Конечно же, в первую очередь они наводят мысли на "Снятие с креста" Рембрандта. Хочется выключить в комнате свет и утонуть в этой красоте.

Мы наблюдаем процесс коронования Христа терновым венцом и дальнейшие издевательства над ним. Свет, тень, оттенки человеческого страдания, безразличие людей к страданиям ближнего...